Андрей Князьков: "В театре главное — Личность".

— Андрей, здравствуйте! Понимаю, что этот вопрос задавали Вам миллион раз, но всё-

таки: как возникли проекты «Hand Made» и Чемодан-дуэт «КВАМ»?

— Здравствуйте, да, Вы правы, но понимаю, что без этого никак. Могу сказать так: всё талантливое у нас рождается от нищеты. Я преподавал в Театральной академии, у меня было 22 студента, нужно было сдавать экзамен, а у нас, кроме четырёх стен - ничего, и вот включилась фантазия, и в результате родился спектакль «ИГРА В 44 РУКИ», который и был изначально самым первым зачётом на первом курсе. Спектакль «Игра в 44 руки» тогда прогремел на весь Петербург, игрался три сезона в МДТ у Льва Додина на большой сцене при полных залах.

Потом этот курс закончил обучение, пришёл новый — и уже с ним мы выпустили спектакль «Потехе час», который так же изначально был просто зачётом. После окончания академии ребята решили остаться группой со мной во главе, и мы назвали наш новый театр: Санкт-Петербургский театр пластики рук «Hand Made». И вот теперь я руковожу театром вместе со Светланой Озерской, с которой мы вместе преподавали на курсе, и которая сейчас так же является режиссёром театра пластики рук. Спектакль « Потехе час» уже стал нашей визитной карточкой, хотя претерпел некоторые изменения, как по «сюжету», так и и по актёрскому составу.

А Чемодан-дуэт КВАМ возник, когда для одного из мероприятий меня попросили поставить два концертных номера. У меня еще сохранились с моих студенческих времен пара номеров, и я стал искать себе студента с похожими на мои руками (это нужно было для одного из номеров). Так я остановился на Алексее Мельнике, сейчас он - актер театра марионеток им.Деммени. КВАМ сейчас имеет три программы: для детей, для взрослых и для иностранцев, то есть, программу без слов.

— Я всегда хочу, чтобы меня на интервью спросили что-нибудь интересное. Один раз спросили, возможна ли импровизация в программах «Hand Made» и КВАМ? Практически нет, программа может посыпаться, если один из артистов начнет импровизировать без договоренности с партнерами. В программах «Hand Made» каждое движение артистов закреплено, это как балет, как танец. Ведь мало кто из зрителей догадывается, что музыка у нас звучит не просто фоном, артисты привязаны к каждому музыкальному акценту, к своему партнеру, именно поэтому очень трудно повторить то, что мы делаем. Люди не подозревают, что работая при выключенном свете артист не видит ни партнера, ни полностью фигуру, которую он собирает, он должен запомнить только положение своих рук. Это в одной фигуре, а за час их проходит сколько? Если каждая фигура держится секунд по пять... И при этом нужно ещё играть, существовать в каком-то пластическом и ритмическом законе, это уже целая школа и целая культура, которую мы родили, придумали, создали и развиваем уже 12 лет.

— А много осталось артистов от первого состава?

— Раньше пластика рук - это был подготовительный, проходной период для студентов без особого «выхлопа» на зрелище и привлечение к этому зрителя. Это были отдельные этюды, композиции, которые могли где-то участвовать в спектакле или концерте, но они не подразумевали полнометражных представлений. Первый ПОЛНОМЕТРАЖНЫЙ СПЕКТАКЛЬ в жанре пластики рук и был как раз «Игра в 44 руки». Одним из сенсационных изобретений были буквы из рук. Я даже помню самые первые 2 слова, которые мы сложили из рук для этого памятного зачета, это были слова «цирк» и «антракт». И было это (страшно сказать) в 1999 году, в декабре. Сейчас уже не могу вспомнить, как мне пришла в голову мысль сложить буквы, но как только мы выступили с этим на каком-то мероприятии, нас тут же стали приглашать на различные юбилеи и празднования, где мы на заказ делали эти надписи из рук.

Это уже позже мы научились, кроме букв, рассказывать руками целые пластические истории, что, кстати, и отличает нас от тех, кто пытается повторить то, что мы делаем. Надо сказать, что первые 1,5 года мы работали не используя ни перчатки, ни ультрафиолет (часть программы артисты театра пластики рук показывают в ультрафиолетовом свете в белых перчатках — прим.автора). Мы работали в свету, часто на улице. Когда же приходилось работать на сцене, нам приходилось долго объяснять, КАК ИМЕННО нас надо высвечивать (ведь тогда ещё никто про такой приём даже и не слышал). И тут я вспомнил, что во время обучения видел на одном из курсов, у Ирины Кирилловны Ласкари, как студенты играли танго в ультрафиолете. И мы решили попробовать. Тем более, что то, что делали студенты Ирины Кирилловны, не было похоже на то, что уже делали мы, поэтому мы решили уйти в ультрафиолет. Выключил свет, включил лампы — и работаем. Это было проще.
Потом уже мы начали раскрашивать светом все вокруг фигур, и стало получаться настоящее шоу.

— А для зарубежных гастролей вы готовите надписи на языке той страны, куда приезжаете?

— Вот это очень хороший вопрос: люди редко понимают, что это очень важный момент - ДЛЯ КОГО ИМЕННО поставлен спектакль: для детей или для взрослых.
Мне говорят: почему вы играете «Потехе час» вечером, почему он не подходит для детей? Потому что у взрослых он имеет шквальный успех, а дети могут посмотреть в полной тишине и во время поклона уже побежать скорее в гардероб. Дети и взрослые — это абсолютно разная публика. Для меня совершенно не понятное словосочетание ТЕАТР ДЛЯ СЕМЕЙНОГО ПРОСМОТРА. Но это большой и отдельный разговор. Есть постановки для детей и есть для взрослых. У этих категорий зрителей разный кругозор, разный жизненный опыт. Детям нужна сказка, нужна игра, а спектакли для взрослых у нас построены на изобретательности и глубоком смысле. Я разграничиваю очень четко детское и взрослое в театре.

- Детская программа в репертуаре Чемодан-дуэта КВАМ, на чем она построена? В чём было отличие для вас в подготовке этой программы, ориентированной именно на детей? Что там, больше интерактива?

— Нет, интерактив любят и дети, и взрослые. Уровень мышления другой, там у нас игра в чистом виде. В спектакле мы рассказываем о том, как трудно быть актёром, в частности, актёром театра кукол. Изначально мы спектакль назвали «Легко ли быть артистом» и столкнулись с тем, что это абсолютно не кассовое название, люди не идут. Те, кто посмотрели в восторге, но объяснить другим, что это такое и что это за жанр, люди не могут.
У меня всегда такая проблема — я стараюсь из привычного и малоинтересного сделать что-то необычное, из ряда вон выходящее. Ну кого может заинтересовать тема, как сложно работать артистом в театре кукол — да никого! А тем не менее спектакль именно про это — про то, как нелегко, но в то же время как это круто. Спектакль идет без антракта 1:10. Иногда перед спектаклем нам говорят: дети устанут, нам бы минут на 45. А после спектакля зрители обычно просят ещё. Во время представления мы с Алексеем выкладываемся по полной, через 10 минут уже, простите, мокрые насквозь. Но зато мы можем похвастаться тем, что держим во внимании зрительный зал аж в 800 человек, а то и больше. НО при точном соблюдении возрастного ценза 5-10 лет. Потому что ребята постарше уже могут быть циниками, им может быть интересно поиздеваться над артистом, и с ними уже не поиграешь.

У нас в программе показано практически всё, что можно делать в театре кукол. Люди уже забывают, что такое настоящий театр кукол. И мы хотим напомнить об этом, вернуть.
Но дело в том, что выбирает, на что пойти в театр, не ребенок, а взрослый. Чаще всего же взрослые выбирают известные имена либо знакомую литературную основу. Абсолютно любую «Красную Шапочку» можно поставить - зритель пойдет, потому что знаком с сюжетом. А о нашем спектакле очень трудно рассказать. «Сарафанное радио» сейчас практически не работает, к сожалению — видимо, предложений от театров очень много.
И программу пришлось переименовать в «Мы к вам заехали на час» — известная фраза, на которую зритель охотнее откликнулся.
То же самое со взрослой программой КВАМа — кто пойдет на какой-то там Чемодан-дуэт? Сколько там актёров, ДВА?! А мы их знаем? НЕТ?! Сколько идёт спектакль? 2 часа?! А какая декорация? ПРАКТИЧЕСКИ НИКАКОЙ?! А костюмы? ПОЧТИ НЕТ?! Да как они могут вообще удержать зал два часа, что они могут такое нам показать? Вообще непонятно.
И как объяснить, что на сцене ЛИЧНОСТЬ – это главное, и что наш проект объездил уже 26 стран не по одному разу и везде нам аплодировали стоя: Италия, Испания, Китай, Корея, Франция, Турция, Румыния, Болгария… Несколько главных призов международных фестивалей за высокое мастерство исполнения… Нас приглашают в разные города на фестивали — и передают «из рук в руки». И везде, куда мы приезжаем, происходит «взрыв» фестиваля. В Польше, в Варшаве, например, мы в 10 утра играли для школьников, а в 12 было назначено представление для участников фестиваля. И после первого спектакля устроители начали срочно звонить в штаб фестиваля с текстом: «Это должны видеть все артисты, пусть обязательно приходят, ТУТ ТАКОЕ!!!»

— Что же особенного в вашей программе? Почему она производит такое «взрывное» впечатление?

- Когда артист приходит в «Hand Made», он начинает учиться. Внутри нашего коллектива уже существует множество секретов, правил, приспособлений, то есть целая система, причём даже я не всегда знаю, как артисты там справляются. На освоение материала у новичка уходит примерно 1,5 года. И в этих репетициях все полтора года принимает участие вся труппа, у нас нет сцен на двоих, нет монологов — так что все учат одного… Терпеливо учат.

А Чемодан-дуэт КВАМ — это вообще авторский проект, сделанный на двух конкретных артистов, поэтому ни о каких заменах там речи быть не может. Это огромнейшая программа, я просто повешусь, если ещё кого-то буду вводить. При замене любого из нас это будет уже другой спектакль.
Трудно приходится? Честно говоря, не хочу жаловаться. Очень многое в нашей жизни банально связано с финансами, арендами и прочими формальностями, не имеющими отношения к творчеству. Могу только сказать огромное спасибо ТЕАТРАЛЬНОЙ ДОЛИНЕ, на площадке которой сейчас идут оба эти проекта. Несмотря на то, что и Чемодан-Дуэт КВАМ, и театр Hand Made работали на таких питерских сценах как Малый Драматический театр - Театр Европы, Театр Эстрады им. А. Райкина, Театр им. В.Ф. Комиссаржевской, Театр на Литейном, Молодёжный театр на Фонтанке, Театр на Васильевском и других площадках, сегодня оба эти коллектива можно увидеть практически только в Театральной Долине или за границей.

— Негосударственные театры все сейчас выживают или есть кто-то , у кого все хорошо?

— Выживают сейчас все! И даже, если кажется, что у театра всё хорошо, я не знаю, на чём они держатся.
В Чемодан-дуэте нас двое, а «Hand Made» ведь это уже целый театр, 9 артистов, есть руководство, обязательства. Театру пластики рук выживать чуть проще, потому что мы можем работать под заказ, мы создаем композиции, надписи для разных мероприятий, церемоний — это и кормит, спектакли не кормят вообще. В минус мы не работаем, конечно, но выхлоп очень маленький.
Поэтому на спектаклях «Hand Made» я сам часто работаю как звукорежиссер, а бывает и как осветитель, просто чтобы сэкономить, мне это несложно.

У меня свое представление о театре и свое восприятие и очень многое из того, что происходит сейчас в театрах, не вызывает у меня той же реакции, как у публики. Попав не так давно на нашумевший спектакль Римаса Туминаса в БДТ, я первые 5-10-15 минут искренне думал, что меня разыгрывают. Оказалось, нет, это действительно спектакль, который восхищает и преклоняет общественность. Я этого не понимаю: для меня – это спектакль из какого-то перестроечного времени, когда старались ломать всё, что связано со духовным миром человека и с настоящим театром, заменяя смысл многозначительными символами, ходами и мизансценами

— Сейчас многие зрители, думающие и ищущие, приходя в театр, сталкиваются с тем, что бездушности очень много, и спектакли ставятся не для того, чтобы зритель для себя что-то понял, с чем-то вышел, а для самовыражения режиссера.

«Я с классикой имею дело только в очень современном её понимании. Только в таком понимании её вообще стоит играть, чтобы она не превращалась в средство от бессонницы. Кто в театр ходит смотреть про старинную жизнь? Кто-то, очень уставший от жизни. Мне такой зритель, честно говоря, не интересен.
Разговоры о границах трактовок классики глупые. Границы каждый раз заново устанавливает сам режиссёр. В театре всё идёт от режиссёра. Хорошо играют артисты - молодец режиссер, плохо играют – режиссёр виноват. А бывает так, что даже очень хорошие артисты играют плохо».

— В Петербурге я хожу очень редко, мало и очень боюсь, честно говоря. Но могу назвать театр «Ковчег». Они работают на внутреннее содержание, чего сейчас уже практически не делают и не умеют этого. Ещё могу привести в пример театр «Ведогонь» в Зеленограде. Там я смотрел прекрасный спектакль «Царь Федор Иоаннович». Никогда не мог подумать, что буду сидеть и смотреть такой материал. Не отрываясь! Никаких шикарных декораций, режиссёрских ходов... Про такую режиссуру раньше говорили: «режиссёр растворился в артистах». Сидишь и смотришь живых людей на сцене, живых!

Ведь темы, которые затрагивали классики, они вечные. Меняются костюмы, манера разговора — все остальное вечно: ревность, любовь, карьеризм, власть. Вот на чем завязано всё, а не на том, что актер особенным образом ходит на сцене или произносит текст. Вот что нужно открывать на сцене — а этого мы уже больше не умеем, потому что этому нужно учиться, а учиться сейчас мало кто хочет.
Точно так же сейчас из кукольного театра уходит кукла. Управлять куклой тоже нужно учиться, просто так она не дастся. Поэтому сейчас в театре ее заменяют живым артистом. И с марионетками сейчас почти никто не работает. Создают спектакли, где кукол просто переставляют, — и эти спектакли получают главные премии. Так же как сейчас главные призы в кукольном театре получают спектакли без кукол - это тоже нонсенс, я уже написал об этом большую статью.