Анна Константинова. «FOR FAMILLY» или никогда не поздно и… не рано…XXI международный фестиваль театров кукол в Каунасе

XXI международный фестиваль театров кукол в Каунасе выводит на разговор без границ

Далеко не в каждом языке есть слово для обозначения театральной куклы – то есть сценического инструмента. Намного чаще одним и тем же именем зовут и неживого артиста, и детскую игрушку… Вроде бы, ничего страшного в этом нет, но, оказывается, многие из деятелей театра кукол видят здесь своего рода дискриминацию: «детское» слово в названии их искусства словно бы заведомо относит его к занятиям «несерьезным».
В этом есть доля истины. Сколько бы ни повторяли уже ставшую практически народной формулу театра для детей «как для взрослых, только еще лучше», сколько бы ни появлялось настоящих шедевров, адресованных публике «до 16-ти» (пусть даже способных захватить с потрохами зрителя категории «16+»), а все-таки «детская» репутация частенько работает не на пользу кукольникам. Пусть давно известно о древнейших ритуальных корнях их искусства, пусть ими давно завоевано право на Шекспира и Брехта, пусть им неизменно удается эффектное новаторство, пусть «взрослый» драматический театр так и норовит позаимствовать что-нибудь из их арсенала… А вот поди ж ты: большой зритель все никак не привыкнет искать повод для похода в театр на тех же страницах, где разместились разнообразные и знакомые «мыцыки с кыцыками», «колобки» да «красные шапочки».
Но мало кому даже из театральных профессионалов известно, что первый европейский театр, еще в 1970-х рискнувший делать спектакли для «2+» - стокгольмский «Титтут» (в переводе на русский название более, чем несерьезное: «Ку-ку»), своим рождением обязан известному авангардисту Михаэлю Мешке (это он подарил актрисе своей труппы Инг-Мари Тирен идею обратиться к малышовой аудитории). И практически вечным до сего дня выглядит вопрос: может ли быть полноценно художественным и содержательным кукольный спектакль, адресованный детям, или в данном случае неизбежна уступка осязаемо-коммерческим или эфемерно-педагогическим целям? Особенно заметно актуализируется этот вопрос в фестивальной практике.
Если фестиваль принципиально не анонсирован, как «детский», то спектакли формата до «16+» частенько не выходят в ранг «хедлайнеров». На фоне «взрослых» опусов им сложнее добиться внимания прессы, а уж в конкурсной борьбе (если таковая предусмотрена организаторами) они заведомо проиграют, будучи равными по художественным достоинствам (автору, увы, не единожды доводилось наблюдать такие прецеденты).
Поэтому фестивали театров кукол и стремятся культивировать авангардную репутацию: собрать на одной афише громкие имена (от Софокла до Ионеско), интригующие названия, потрясти зрителя чем-нибудь, доселе неведомым, и, наконец, в очередной раз доказать, что кукольное искусство - более чем серьезное занятие для настоящего художника. Но все же, если присмотреться внимательно и беспристрастно, то окажется, что никакой возрастной ценз – не помеха ни свободе воображения, ни артистическому мастерству, ни… зрительскому удовольствию.
В Каунасском государственном театре кукол, имеющем в прошлом вполне громкую реформаторскую репутацию (связанную с работами С. Раткявичюса и В. Мазураса 1960-1970-х гг.) и отметившем два года назад 55-летие, не стесняются признать: «кормят нас именно детские спектакли. Мы видим в них нашу культурную миссию и радуемся тому, что нас признает и любит наш главный зритель – маленький». Слова Сигитаса Клибавичюса - директора Каунасского кукольного и автора фестивальной программы, представленной с 29 мая по 2 июня 2015 г., отражают, вроде бы, умеренно-традиционалистскую позицию. Но на практике XXI международный фестиваль театров кукол в Каунасе продемонстрировал весьма прогрессивные взгляды организаторов: здесь зрители смогли увидеть, насколько разнообразным по драматургии, визуальной форме, интонации может быть высказывание, адресованное детям.
По словам Агне Сунклодайте, режиссера и драматурга спектакля "Кузнечик Зигмас в битве при Грюнвальде", открывшего фестиваль, «спектакль для юного зрителя рождается из желания рассказать о важных, вечных и ценных вещах понятно и увлекательно, но без назидательности».

Предназначенный зрителям «4+» сценический сюжет явил достойный пример богато и со вкусом оформленной репертуарной постановки. Здесь исторические факты переплетены со сказочными мотивами, а традиционно кукольные элементы сценографии (художник Гедре Бражите) работают в одном пространстве с настоящим верстаком и атрибутами столярного ремесла (например, рубанком, из-под которого появляются «живые» стружки). Обитающий на чердаке театра (место действия обозначено декорацией, действительно напоминающей о балочных конструкциях, на которых держатся крыши и сказочных чердаков, и настоящих старинных замков) кукольных дел мастер предлагает зрителям собственную (разумеется, правдивейшую!) версию одного из славных для истории Литвы (да и России тоже) событий: Грюнвальдской битвы (по-литовски - Жальгирис), произошедшей в 1410 году. Оказывается, победе над тевтонскими рыцарями помогли кузнечик Зигмас и его многочисленные зеленые собратья. История не сохранила сведений об их подвиге, потому что высокомерный князь Витаутас Великий приписал все заслуги исключительно себе, но рассказчик все же надеется, что дружба людей и животных когда-нибудь возобновится и позволит им вместе совершать настоящие чудеса.
В спектакле задействованы тантамарески (особы княжеских кровей) и планшетные куклы (кузнечики), используется видеопроекция (зритель следит за битвой на экране-заднике, сопровождаемой текстом в спортивно-комментаторской манере), живой план (от автора-кукольника), интерактивное общение со зрительным залом. Заметно ироничное повествование сопровождает столь же ироничный визуальный ряд: например, волны озера, над которым высится знаменитый и величественный княжеский замок, изображают с помощью двуручных пил; сам князь-тантамареска появлется на вызов магистра крестоносцев в ночной рубашке, из под которой торчат босые ступни актера; в качестве победного фейерверка над сценой взлетают белые стружки, и т.д. В спектакле важное место занимает музыка композитора Дейвидаса Гнедиса (а каунасские актеры очень музыкальны и прекрасно поют). Думается, что вопреки откровенно «датскому» поводу, у «Кузнечика…» есть все шансы остаться в репертуаре не на один год.
Программа включала и еще пару детских спектаклей из разряда репертуарных «рабочих лошадок». «Ежик в тумане» из Харькова продемонстрировал уже вполне канонизированную традицию постановки знаменитой сказки – имитирующую киноэстетику (тюлевый экран, «мультяшный» облик персонажей, рефреном видеопроекция с неизбежными филином и планирующим дубовым листочком). «Путешествие к родителям» из Риги (по сюжету книги Э. Карстнера «Двойная Лоттхен» о разлученных девочках-близнецах) – порадовало интеллигентно-доверительной манерой обращения к юному зрителю, элегантно-экологичным сценографическим решением. Оба этих спектакля представляют собой вполне добротный сценический продукт, но их подробное описание ничего не добавит к общепринятому представлению о детском репертуаре театров кукол. Поэтому – обратимся к другим пунктам программы.
Вряд ли здесь имело место взаимное цитирование, в центре сцены сразу двух (!) литовских спектаклей оказался верстак с инструментами! Дело, скорее всего, в особенностях литовского менталитета, его приверженности рукотворным формам, героизации человека труда. Вот и «Литовская сказка о трех сестрах» (драматург, режиссер, сценограф и исполнитель - Линас Зубе из Клайпеды), скомпилированный из фольклорных мотивов «сторителлинг» (аналогичный русский сюжет - «Сказка наливном яблочке и серебряном блюдечке»), преподнесен от лица мастерового в архаичном темном одеянии, скрепленном латунной фибулой (тип ренессансного ремесленника-художника, демиурга своеобразной рукотворной космогонии).

Этот сдержанно харизматичный персонаж перемещает по верстаку выпиленные из некрашеной фанеры фигурки людей и животных, по конструкции похожие на игрушки-«дергунчики». За его спиной, на фоне темно-коричневого задника, возвышаются деревянные рычаги и рукоятки какой-то невиданной машины – и когда рассказчик приводит их в движение, вместе с ними поворачиваются большие фанерные круги, на которых чистыми яркими красками изображены те самые горы, реки, леса и моря, которые можно увидеть на волшебном блюдечке… Таким образом в решении спектакля сочетаются «экологическая» изысканность фактур дерева и льна, наивная фантазия, деликатный музыкальный ряд (композитор Альгирдас Жигмантас) и мастерство актера, который, используя вполне скромный постановочный инвентарь, способен 45 минут удерживать полноценное внимание зала.
«Турлютуту» из г. Любляна - еще один моноспектакль программы (копродукция Словении и Франции), только его авторы обошлись без «теллинга», т.е., самым минимальным количеством слов. Адресованный зрителю «2+» сюжет развивается игровыми визуальными средствами – словно страница за страницей в книжке с картинками (собственно, с перелистывания такой книжки и начинается история о непослушном глазастике Турлютуту). В этом пункте программы представился случай убедиться: специфика восприятия самого юного зрителя – все-таки не миф, и для работы с ней требуется настоящее мастерство.

На фестивалях частенько случается, что зал заполняет не вполне адресная аудитория – и в этот раз зрителей заданного формата оказалось до обидного мало. Что, разумеется, не помешало коллегам от театра по достоинству оценить идею (вся история о приключениях фантастического существа с маленькой короной на голове, убежавшего со страниц детской книжки известного французского писателя и иллюстратора Эрве Тюля, умещается в небольшом чемоданчике – из него появляется разнообразный реквизит) и исполнение (актриса Мая Кунжич – симпатичная, жизнерадостная и внимательная – умело и органично вступает в общение с маленькими зрителями, чутко воспринимая и направляя их реакции, точно держась доброжелательной деликатной интонации). В незатейливой 35-минутной истории со счастливым концом находится время и место и для крошечного урока простейшей арифметики, и для того, чтобы каждый в зале смог послушать стук собственного сердца, и для других игровых моментов, будящих фантазию и поднимающих настроение. При всей внешней простоте, этот спектакль – очень зрелая, тщательная работа талантливой команды, способная красить любой детский фестиваль (особенно, если организаторам все же удастся собрать на него полноценно адресный зал).
Режиссер и художник Гинтаре Радвилавичюте, придумывая свою версию «Удивительного путешествия кролика Эдварда» (Клайпедский театр кукол), обошлась не только без слов, но даже без театральных кукол. Из сугубо театрального в этом спектакле – круглый вращающийся стол, тщательнейшая световая партитура, авторский музыкальный ряд (композитор Донататс Билкаускас), и, конечно же, виртуозная работа актеров Ренаты Кутайте и Витаутаса Кайриса.

А всех героев известной сказки про игрушечного кролика играют настоящие «живые» игрушки: резиновые динозавры, красно-желтый катерок, клоуны, и проч, и проч. И первая маленькая хозяйка Эдварда – классическая куколка-девочка в клетчатом платьице с оборками. В качестве декораций на столе появляются по необходимости игрушечный комодик и кроватка, надувная подушка из прозрачного голубого полиэтилена (создает чрезвычайно убедительную иллюзию тугих океанских волн), гофрированный абажур с барахолки (раскрывается в небольшую цирковую арену). Актеры, оставаясь за пределами светового круга, почти невидимы. Только их руки, взаимодействующие с кукольными персонажами, становятся частью действия, не то, чтобы имитирующего детскую игру, но организованного по ее принципам, использующего ее выразительные средства (например, характерные забавные звуки, которые издают за персонажей исполнители, подобны тем, которыми озвучивают свои игры настоящие дети). Выразительные средства и приемы намеренно просты, атмосфера спектакля – очень уютная, камерная, а кукольные герои и реквизит намеренно эклектичны, «Удивительное путешествие…» являет собой очень целостное высказывание с продуманной драматургией, выверенным ритмом и даже своего рода пантеистически-философской поэтикой (возможно, заставившей и кого-то из зрителей солидного возраста внимательней присмотреться к окружающим его дома предметам).
Еще одного литовского режиссера, создательницу авторского "Настольного театра" Сауле Дегутите (с ее спектаклями «Эгле, королева ужей», «Путешествие ягненка» и «День рождения» знакома московская публика благодаря фестивалю «Московские каникулы») также отличает смелость интерпретации известных сюжетов. Сильная сторона ее таланта – это очень развитая способность видеть фантазийные грани обыденной материи, сходная с детской способностью анимировать практически любой из попавшихся предметов «неживой натуры» (разумеется, в сценическом тексте эта способность облечена исполнительской и постановочной грамотностью). Итак, из произведения Роальда Даля, в камерный спектакль «Великий трубач» были допущены более или менее буквально только великан «огромный и темный» и маленькая девочка (деревянная «икеевская» куколка на шарнирах), путешествующие вместе по фантастической стране снов.

Сюжет развивается в двух планах: один, в непосредственной близости от зрителя, рассказывает о том, как будущие мама и папа (Эдита Зизайте и Саулюс Чепла) встречаются, влюбляются, женятся, - и о том, каким хрупким может вдруг оказаться вроде бы материально прочно выстроенный семейный дом; второй, который мы видим на заднике-экране, оперирует символами и аллегориями, прихотливо алогичным путем ведущими героев сна и яви к встрече. И в обоих планах «некукольному» реквизиту найдено остроумное и очень «кукольное» применение. В «жизни» игрушечные металлические блюдца предстают и как обеденная посуда, и как колеса воображаемой машины, а деревянная рамка для фотографий становится то аквариумом, то телевизором, а еще ее «выгуливают» как собаку на поводке. Во «снах», на экране, тени людей и предметов приобретают изменчиво-фантастическую фактуру.

Беспрепятственно переходить грань между этими мирами дозволено великану, несущему на спине светящийся короб со снами (пластиковая коробка, оклеенная разноцветными слайдами семейных фотографий) и извлекающему из огромной трубы шум и свист ночного ветра. Однажды два плана, два мира, встречаются… И все это без единого слова, с добродушной иронией, позволяющей и маленьким, и большим увидеть: в любом возрасте мы умеем играть и «заигрываться». Философия «Великого трубача» вполне проста, что не отменяет интеллектуального удовольствия от ее разгадывания… То есть, попадание в актуальную категорию «для семейного просмотра» - стопроцентное (хотя и есть некоторое сомнение в том, что категория «4+» точно соответствует адресной аудитории этого спектакля).
Если же попытаться составить рейтинг «универсальности» среди спектаклей каунасского фестиваля, то, пожалуй, топовую строчку в нем займут «Девять месяцев» словацкого театра "Пики". Этот камерный шедевр в категории «3+» автору довелось наблюдать трижды (впервые в Польше, затем в России, и, наконец, в Литве) – и везде неизменным было фантастически внимательное и деятельное восприятие самого разновозрастного зала! Жанр хочется определить как «клоунада с куклой», которая открывается появлением изящной рыжеволосой актрисы (Катарина Аулитисова), наяривающей цирковой марш на кухонной эмалированной воронке.

Почти клоунский просторный комбинезон из мягкой ткани, шляпка, красный носик-шарик… В руках — круглый чемодан, крышка которого изображает циферблат со стрелками и названиями месяцев. Доверительно обратившись к залу, актриса сообщает: «Сегодня на сцене не будет жонглеров и дрессировщиков, зато мы откроем для себя тайну, о которой понятия не имеют взрослые. Они уверены, что дети рождаются в капусте, что их покупают в магазинах или приносят птицы. И даже сочиняют сказки о том, как девочка появилась в чашечке цветка или как мальчика сделали из полена. А на самом деле…». Стрелка устанавливается напротив слова «июль», движется к слову «октябрь», и «чемодан-живот» открывается. Там из «семечка» (как положить его в живот к маме, «знает только папа», а сам этот волшебный процесс демонстрируется посредством стайки мыльных пузырей, влетающих в окошко чемодана) успел вырасти симпатичный глазастый «червячок». Этот кукольный герой общителен, активен и любознателен. По ходу действия он набирает размер и становится все больше похож на настоящего малыша. Зрители узнают множество подробностей из жизни будущего младенца, который, пережив «девять счастливых, а иногда немного опасных месяцев», приготовится выйти в большой мир.

Но это, как сообщает его сценическая мама, «совсем другая история».
Эксцентричная, и одновременно тактичная манера, в которой ведет рассказ актриса, изобретательный и тщательно выполненный реквизит (художник Франтишек Липтак), остроумный текст, лишенный трусливой уклончивости и назидательного пафоса, — все в спектакле говорит о богатом опыте общения авторов с маленьким зрителем, глубоком знании особенностей его восприятия и искреннем уважении к нему. Недаром «Пики» десять лет работали в телепрограмме «Алле-ап», сочинили и сыграли для нее около 4000 спектаклей (основой для многих стали письма детей, в которых они рассказывали любимым телегероям о своих мечтах и проблемах). Как рассказал в короткой беседе режиссер Любо Пиктор: «ребенок-зритель — это всегда наш равноправный партнер и даже соавтор».
Иного рода клоунаду с куклами, с формулировкой «for family» показала на фестивале Саския Тийс (Бельгия). 35-минутный спектакль - вполне типичное уличное представление: маленькая ширма, музыка из переносных колонок, задорный (порой даже рискованно задорный) интерактив. Незамысловатый сюжет на вечную тему: о любви, ревности, разлуках и встречах разыграла актриса в паре с партнером – куклой смешанной конструкции (тантамареска+маппет). И, надо признать, разыграла мастерски, темпераментно, бесстрашно и, опять-таки, почти без слов (в основном, повторяя на разные лады и децибелы имя своего кукольного возлюбленного «Джонни»). Такая подача предполагает немалый опыт работы в условиях уличного театра, где требуется и талант привлечь потенциального зрителя, и умение, что называется «держать удар», не теряя драйва. В своем жанре это был безусловно качественный театральный продукт, - не такой изысканный, как «Девять месяцев», но, благодаря простому сюжету и профессионализму исполнительницы доступный восприятию зрителя любого возраста.
Глубоко укорененный в традиции уличного театра спектакль «Короткие истории без слов» также предназначил «for family» французский театр «Cie L’Alinea company». Собственно, в представлении участвуют двое: кукловод Брис Купе и музыкант Жан-Люк Понтье (классический состав для большинства артистов-петрушечников, веками странствовавших и выступавших либо в одиночку, либо вдвоем). Сценографическое решение минималистично: простейшая по конструкции четырехугольная ширма, перчаточные куклы без каких-либо индивидуальных черт (деревянные головы-болванки, только платьица-чехлы отличаются по цвету). Сюжеты трех десяти-двенадцатиминутных историй, несомненно, произрастают на почве реприз, которыми издавна веселили публику (а кое-где на земле и продолжают это благородное дело) Пульчинеллы, Панчи и Петры Петровичи Уксусовы. В одной – «голодный» мешок проглатывает поочередно двух кукол, а третья не только вступает с ним в поединок, но и спасает своих незадачливых коллег (вот только незадача: у кукловода всего две руки, и ему, высунувшись из-за ширмы, на глазах у зрителя приходится делать непростой выбор: кого анимировать заново, а кого отложить до лучших времен?). Во второй истории конфликт разыгрывается между куклой и… руками кукловода: герой репризы никак не может решить, какую из рук ему выбрать? В третьей – конфликт вырастает в масштабе: кукла пытается управлять артистом, заставляя его метаться за ширмой, а потом и выполнять вместе с ней чуть ли не цирковые кульбиты… Для «независимой» публики здесь актуально исключительно мастерское «актерство-кукловодчество» и атмосфера чуть меланхоличной, но очень заразительной иронии (ей способствует музыкальное сопровождение, контрабас или гитара вживую), для коллег и специалистов – убедительный ответ на один из самых сложных вопросов профессии: есть ли будущее у традиционных кукольных жанров? Очевидно, что канонические корни народной кукольной комедии еще способны давать новые побеги, будить вдохновение постановщиков и привлекать интерес зрителей самого разного возраста.
Сегодня программа любого фестиваля все чаще предстает как авторское высказывание организаторов, комплектующих спектакли и персоналии по тому или иному принципу, отражающему их творческие и человеческие приоритеты. Поэтому несправедливо было бы не упомянуть хотя бы кратко и о ее «взрослой» части, также достойной любопытства. Здесь была и безусловная эстетико-философская вершина: "Песочный человек"

Вильнюсского театра «Леле» (о нем достаточно подробно рассказала в беседе с «Театральным городом» режиссер Гинтаре Радвилавичюте в предыдущем номере). И поистине авторское переосмысление шедевра Гете в камерном (иронично-авангардном) формате, с блистательной (эпитет без тени иронии!) Ларисой Микулич в роли Мефистофеля (режиссер О. Жюгжда, Гродненский театр кукол). И экспериментальная интрига – «Отвергни свою душу», нечто вроде живого комикса с изгибающимися под саксофонные вздохи силиконовыми фигурками между стекол (по мотивам новеллы О. Уайльда «Рыбак и его душа», каунасский«Psilicone theatre»). И эстрадное шоу «Молчаливые поэмы» с марионетками фантазийных конструкций («Kawasemi-Za troupe», Япония). И еще одно шоу, под названием «Матильда», где карикатурно-обаятельные маппеты в руках кукольной звезды первой величины Невилла Тратнера (Нидерланды) с невоспроизводимо бесхитростным голландским юмором разыгрывали истории из жизни «больных и умирающих» (т. е., обитателей дома престарелых). А еще – настольные миниатюры «Зебра» и «Человек на Луне» в исполнении харизматичной фантазерки Мейтал Рас (Израиль).
Помимо прочего, на фестивале состоялась презентация монографии «Золотой век Виталиуса Мазураса».

Великий реформатор литовского театра кукол в прошлом году отметил 80-летний юбилей, и вот, наконец, появилась долгожданная книга Аудроне Гирджаускайте (посвятившей творчеству Мазураса солидную часть своих театроведческих трудов). В объемный том вошли, помимо текста, фотографии из спектаклей, репродукции эскизов и живописных полотен. Ни презентация, ни книга, конечно же, не предназначались юному зрителю. Но, возвращаясь к теме, с которой мы начали разговор: творчество Мазураса – один из самых впечатляющих примеров универсальности театрального таланта, одинаково свободно говорящего на «детском» и «взрослом» языке, одинаково уважительно обращенного к зрителю любого возраста. Поэтому и соседствуют равноправно на страницах большой и очень серьезной искусствоведческой книги такие «разновозрастные» работы художника, как трагическая легенда «Эгле, королева ужей» и жизнерадостно-озорная «Зайкина школа».
И на этом примере более чем убедительным может показаться вывод о том, что истинно художественные достоинства театрального спектакля все-таки куда в большей степени зависят от таланта и профессионализма автора, чем от возраста его адресата.

Анна Константинова

Сокращенная версия статьи была опубликована в журнале - "Театральный город".
(исторические и современные хроники театральной жизни. Программки спектаклей. Люди и события. Самые знаменитые театры Санкт-Петербурга.)
Заходите, вам будут очень рады.