Home »

Анна Константинова: Блиц-заметки кукольного критика. Фестивальная осень 2019-го.

Осенне-фестивальное путешествие Анны Константиновой по городам Выборг - Казань - Москва - Барнаул.

«Балтийский кукловорот» (Выборг, театр актера и куклы «Святая крепость», 15-22 сентября)
В фестивальной программе сформировался целый блок моноспектаклей — самых разнообразных по жанру, стилистике, и атмосфере.
«История принца Х» (Белостокский театр кукол, Польша) ожидаемо оказалась выдержанной в знакомом петербурсгкому зрителю «белостокском стиле». Лаконичная сценография (М. Вышковский), знаковая осмысленность каждого из предметов на сцене, мрачновато-ироничная драматургия... Сценический сюжет как будто открывает для зрителя тайны «театральной кухни»: на протяжении часа актер (Б. Пиотровский) готовится выйти в роли Гамлета, препарируя заданный образ и его действенный контекст.
Фабула пьесы Шекспира лишается привычной логической последовательности, предстает как фрагментарная мозаика, постмодернисткое эссе из фрагментов исходного текста и остроумной «отсебятины», фрагментов музыкальной классики и фантазийного звукоряда (писк мышей, звон разбитого стекла и т. п.), почти психологичного актерского существования и открыто игрового обращения с многочисленной предметной средой. Примеряя образ «принца Х», актер смотрится в окруженное лампочками зеркало — и снятые с зеркальной рамки лампочки оказываются миниатюрными черепами; Офелия обозначена, разумеется, белым платьем на плечиках — и утопить ее проще простого, окунув в ведро с водой; Призрак является в виде голоса и текста, плывущего по заднику-экрану...
Знаковая система в спектакле довольно предсказуема — и это можно назвать удачным решением, позволяющим зрительскому восприятию вступить в активный диалог со сценическим текстом, не только напряженно разгадывать ребусы «театра предмета», но и свободно сопереживать. На исполнителя, ни на секунду не выходящего из поля зрения зала, здесь ложится серьезная нагрузка — и он тщательно выполняет поставленные ему режиссером многочисленные задачи. Возможно, именно эта многочисленность и разнообразие не позволяют ему в полной мере проявить ту эмоциональную и пластическую харизму, которая кажется столь необходимой для шекспировского героя... А возможно, что режиссерская концепция спектакля (режиссер Я. Малиновский), отмеченная на фестивале лауреатским дипломом, этой харизмы и не предусматривала. Поэтому спектакль получился стильным, мастерским, затейливым, но холодноватым. «По-белостокски».
Очень камерный моноспектакль «Волк и семеро козлят» из Испании (Teatro los Claveles, режиссер А. Рока, сценография Лос Клевел), адресованный маленьким зрителям, явно не вошел в число удач фестиваля. Вполне рутинное решение имитировать детскую игру, кажется, оказалось вне органики исполнительницы (здесь ведь требуется особый тип существования, который удается далеко не каждому). 
Несмотря на уместное решение пространства (очень условная конструкция, контуром напоминающая домик с треугольной крышей, под которой на рейках-полочках размещаются разноцветные фигурки козлят без механических функций), на продуманную световую партитуру и музыкальное оформление, с большим вкусом подобранное из произведений инструментальной классики, сюжет спектакля получился поверхностно-иллюстративным, несколько нарочито повествовательным. Казалось, актрисе (Ф. Гарсия) совершенно неинтересен тот игрушечный мир, с котором она оказалась: потенциально забавные трюки и подмены удавались без особого азарта и мастерства, и  даже очаровательный Волк (перчаточная кукла из ярко-зеленого меха с картонной пастью) не был освоен в качестве полноценного сценического партнера.
«Домовой» (Domovoi theatre company, Россия-Испания, режиссер и художник Игорь Мамленков), продекларированный как «трагическая клоунада» (тоже «моно»), показывал без слов фрагмент жизни молодого человека, переживающего личную драму: беспокойный сон, неловкие попытки суицида, еще более неловкие — починить сломанную гитару (символ ускользнувшего счастья). Сменив «человеческую» одежду на затейливые лохмотья, актер преображался в домового — потенциально комичное существо, способное к сноровистому общению с предметной средой.
 

В его руках оживают орудия неудавшегося самоубийства (веревка и нож), он шаманит над горкой дощечек — и «подворовывает» из них небольшую виолончель, он привносит долю интерактива в сюжет (требуя у публики аплодисментов и прогуливаясь по спинкам кресел), он сооружает что-то вроде подвесной инсталляции на комнатной люстре... Мужской пиджак на плечиках, женственно-фигуристая виолончель, два абажурчика — головы, все вместе — символ мелодраматической гармонии и личного счастья. Перевоплотившись вновь в человеческий облик, герой видит волшебным образом появившийся в его комнате «арт-объект», осознает, что в этом мире не только гитары прекрасны. Он спасен, и комичные манипуляции с раздобытым где-то за пределами дома пистолетом уже только комичны. Все это вроде бы симпатично, изобретательно и гуманистично. Но избранный прием явно требует большего мастерства и в пластическом рисунке, и в игре с предметами — поэтому действие частенько «провисает», не держит ни темпоритм (столь важный в бессловесном спектакле), ни внимание зала. Хотя, попытка воплощения такого сюжета с учетом одной из актуальнейших проблем пластического театра — драматургической — не может не быть любопытной.
«Error 404» (режиссер Хулио Галло, театр «Angeles de trapo”, Испания)- почти о том же, но в куклах. Снова герой (планшетная кукла) один в своей комнате, снова он переживает своеобразно драматические отношения... со своими гаджетами. Его жизнь абсолютно обусловлена функционированием ноутбука, дрона, компьютера, смартфона. Здесь есть эпизод «низкого юмора» с сидением на унитазе, сопровождающимся соответствующими звуками. Есть атмосфера хоррора (с открывающейся в бездонную черноту дверью), есть заявка на трагическую развязку (когда героя бьет и треплет электрический ток), и т.д.
 Эпизод за эпизодом, словно буксуя, история вращается вокруг мало чем различных вариантов зависимости героя от технических устройств,  которыми перенасыщено крошечное пространство сцены-стола. Маленькими копиями предметов реального мира беспрерывно и не всегда идеально ловко манипулирует исполнитель (Вагнер Галло, в результате — обладатель приза «Лучшая мужская роль»).  Открытый прием позволяет ему изредка вступать в диалог с кукольным героем, но по большей части этому герою отводится не роль, а функция. Вполне вероятно, что именно замыслом предусмотрено довольно холодное, чуть ли ни нарочито небрежное обращение актера с партнером-куклой, и оно добавляет безысходности в сюжет. В появившуюся на экранчике картину «ухода в закат» не верится, как в хэппи-энд, скорее наоборот... Если такова была идея спектакля — то донести ее до зрителя безусловно удалось.
Можно сказать, что всем трагедиям фестивальной программы бесстрашно и задорно противостоял «Самый счастливый осьминог» (Театр Руслана Вольфсона, Россия). «Мульти-кукольный интерактивный сторителлинг» получил поощрительный диплом за «инновации в развитии художественного языка театра кукол» (художник Дмитрий Разумов), но хотелось бы особо отметить мастерское владение артиста (того же Руслана Вольфсона) приемами интерактива, его умение вызывать юную аудиторию на контакт и выходить из этого диалога практически без потерь темпоритма. 
Рассказывая и показывая историю маленькой осьминожки, у которой всего семь ног, посредством разноцветных плоских фигурок морских обитателей и графопроектора (приукрашенного псевдо-технологичным антуражем и названием «Вольфсовизор») актер и автор спектакля обаятельно-техничен, просто излучает оптимизм и заражает им публику от мала до велика. Нельзя не отметить, что здесь очень грамотно и четко сформулированы  драматургические и действенные задачи, и что все они выполняются без сучка и задоринки, в полном соответствии с названным жанром. И, пожалуй, сложно решить, что в этом спектакле более ценно: профессионализм или инновации? Уж очень хорошо они сбалансированы в сценическом интерактивном тексте.
Хочется объединить в небольшую группу два спектакля программы: «Сказки старой мельницы» (театр «Tuuleveski», Эстония) и «Сказки Шаляпина» (театр «Без занавеса», Санкт-Петербург). Оба они адресованы детям, оба — уже имеют довольно солидный сценический возраст, оба — поставлены женщинами-режиссерами.
Юлия Морева взяла материалом документальные материалы: письма знаменитого русского певца Федора Шаляпина к его детям, объединила их с короткими пересказами оперных сюжетов и связала воедино историей о детях, которые ждут весточек от своего любимого гастролирующего папы. Прием театра в театре здесь реализован как общение двух изящных гувернанток (Е. Вильнер, З. Еременко) с целым выводком кукольной малышни (штоковые марионетки) и семейным любимцем Булькой (довольно натуралистичный плюшевый бульдожка, который надевается на руку). Все разыгрывается вокруг и внутри игрушечного театрика (в котором угадываются классически очертания Большого) — живо, забавно, трогательно. Работа художника Марии Гладких, придумавшей и смастерившей матчасть спектакля, была признана лучшей на фестивале, и эта награда заслуженна.
Ирина Арцимовичене соединила в своем спектакле несколько сюжетов национальных эстонских сказок, «завернув» их в историю двух соседских семей, то ссорящихся и мирящихся. Замечательна работа актерского ансамбля «Сказок старой мельницы» - он существует в пространстве вполне традиционной театральной сказки органично, слаженно, увлеченно (без малейшего намека на «заигранность», которая, увы, в иные спектакли приходит очень быстро). Все здесь, вроде бы, привычно и предсказуемо: и театр в театре, и лаконичная сценография (с условной пирамидкой-мельницей в центре), и стилизованные под фольклор костюмы, и народные песенки, и открытый прием игры с предметами-бутафорией — но грамотная драматическая конструкция, очевидный артистический вкус и чуть сдержанный темперамент оставляют очень живое, приятное впечатление. Подтверждением ему — поощрительный диплом «За культуру сценического существования», доставшийся эстонскому спектаклю.
Как раз культуры и ансамблевой гармонии явно не хватило спектаклю театра «МАМИ» (Россия). «Пражские легенды» (режиссер и художник Михаил Демидов), заинтриговали уже своим названием, обещавшим атмосферу волшебства, но… Действительно, история маленькой храброй Божены, отправившейся в переполненный призраками ночной город за лекарством для любимой бабушки — очень благодарный материал для театра кукол, с его богатыми выразительными возможностями. И вроде бы авторы спектакля эти возможности привлекали активно: тут и забавные планшетные куклы, и изящный театр теней, и колоритные персонажи-маски...
К сожалению, оказалась очень слабой драматургическая база спектакля, невнятны диалоги, излишне длинны некоторые эпизоды, порой никак не мотивированы поступки героев. Отсюда — и рисунок действия, и мастерство исполнения явно пострадали, не будучи обеспечены качественной действенной основой. Сам по себе удачный замысел объединения нескольких старинных легенд в одном сюжете и в одном трансформирующемся пространстве оказался намного более впечатляющим, чем его реализация. Нельзя не признать, что самые позитивные впечатления оставила работа Алексея Мельника (актера Театра марионеток им. Е.С. Деммени) — он оперативно ввелся в «Пражские легенды» и блестяще сыграл нескольких персонажей-масок с запоминающимся пластическим рисунком.
Театр из Аргентины «Alquimia titeres» стал безусловным открытием фестиваля. Талантливый дуэт Сара Дон и Пабло Агиар — режиссеры, художники, исполнители своих спектаклей — без сомнения доставили очевидцам «Цирка дю Гусаней» и «Я все еще здесь» истинную зрительскую радость. А профессионалы смогли по-справедливости оценить красоту замысла и мастерство исполнения двух сорокаминутных камерных миниатюр без слов.
Одна, адресованная детям, играется в черном кабинете: здесь забавная зеленая гусеница играет в цирк, изображая то фокусника с волшебным цилиндром, то штангиста, то дрессированного льва, то канатоходца. Элементарно сконструированный эластичный персонаж с круглыми желтыми глазками оказывается очень обаятельным, а хорошо знакомые трюки черного кабинета, выполненные чисто и азартно, увлекают, как впервые. «Я все еще здесь» - философская притча, о задавленном офисной рутиной черно-белом человечке, играется открытым приемом. Артисты, как и крошечный герой (планшетная кукла), закованы в офисно-костюмный черно-белый дресс-код.
 Агрессивно-механистичные, взаимоотношения связывают их с куклой, и друг с другом, конфликт нагнетается с каждой минутой. Кажется, что трагический взрыв вот-вот уничтожит этот микрокосмос с его микро-обстановкой (стол, лампа, кулер, стул, корзина для бумаг — здесь все очень маленькое и похожее на настоящее). Но однажды на сцене-столе появляется бумажный кораблик, ярко-алого цвета... И в противоборстве рутины с поэзией побеждает поэзия — иначе просто невозможно «прочесть» этот театральный текст. Остается только пожалеть, что мы увидели не совсем полную версию спектакля: в оригинале его сопровождает «живая» фортепианная музыка, а в Выборг смогли привезти только фонограмму. Так или иначе, но уже эти два аргентинских спектакля позволяют признать «Балтийский кукловорот» состоявшимся, и их заслуженно отметило жюри: «Лучшая женская роль» досталась Саре Дон за роль Гусеницы, а Гран-при получил театр «Alquimia titeres» за «Я все еще здесь».



 «Шомбай-фест» (Казань, театр «Экият», 23-28 октября)

Такой герой есть в любом фольклоре: немного простак, немного авантюрист, немного добряк, иногда злой на язык, иногда поэтичный... В татарских сказках это Шомбай, его именем и назван фестиваль, на который мне довелось быть приглашенной уже во второй раз. Думаю, для кукольного форума название самое подходящее.


Семнадцать спектаклей мы посмотрели и обсудили в прекрасной, неравнодушной к судьбам театра кукол компании: Ольга Глазунова, Виктор Шрайман, Рауза Султанова, Нияз Игламов. Города, который умеет принимать гостей так ярко и радушно, почти не увидели (но у жюри есть и свои радости, порой трудные и противоречивые)))
Нельзя не сказать: программа сложилась очень разнообразная. И по стилю, и по адресной аудитории, и по географии. Не меньше, чем разнообразие, порадовали встречи со «старыми знакомыми» (спектаклями, которые довелось уже видеть и обсуждать) — потому что абсолютное большинство из них продемонстрировали очевидный рост в работе ансамбля, в обретении верной интонации, в наполненности ролей и характеров. И «Железо» (Борис Константинов — Виктор Антонов) из Петрозаводска, и «Уважаемые граждане» (Светлана Дорожко — Марина Ярилова) из Оренбурга — браво! «Убить Кароля» (Владимир Бирюков — Виктор Никоненко) остался по-прежнему виртуозным и живым , кажется, дальше просто некуда ;-) Награды заслуженны и присуждались с огромной радостью. Так держать!
Хозяева фестиваля, театр кукол «Экият» (Сказка) показали любопытные и явно прогрессивные тенденции своего развития. Наряду с уже знакомым и традиционным для театра, масштабно зрелищным форматом («Сказка о царе Салтане», с оригинальной музыкой Азата Хусаинова, живым ансамблевым вокалом, обильной и мастерской хореографической партитурой, ярким декором и темпераментным исполнением, Рафаэль Тагиров — Софья Шахновская)
мы увидели и спектакль приглашенного режиссера Светланы Дорожко по мотивам татарских сказок в собственной инсценировке «Пой, курай! Играй, Шомбай!» (. Пять сказок, пять национальных музыкальных инструментов, пять разных кукольных конструкции — и текст на татарском языке. Некоторые темпоритмические проблемы исполнения мне совершенно не помешали получить удовольствие и от решения пространства (условно-орнаментального, символического), и от темпераментной иронии в исполнении... Хочется верить, что спектакль вполне еще может вырасти, если ансамбль «сыграется», а инструменты (на которых приходится играть вживую) станут привычными для исполнителей. Наверное, тут придется поработать еще и режиссеру, и музыкальному руководителю... Но в целом «Курай -Шомбай» уже радует и внушает любопытство (ведь работа с приглашенными режиссерами, в разнообразной стилистике развивает труппу, держит ее в тонусе, а для зрителей разнообразны репертуар тем более интересен).
То, что в программе «Шомбай-феста» появились в солидном количестве спектакли «для тех, кто постарше», само по себе уже примечательно (хотя и не может быть концептуальной самоцелью). То, что благодаря этому удалось посмотреть такие серьезные работы, как «Горе-богатырь Косометович» (Ильгиз Зайниев — Денис Токарев) из Набережных Челнов и «Мустай Карим. Близкий горизонт» (Альберт Имамутдинов — Аниса Туманшина, Ильнур Слявчин) из Уфы - тем более прекрасно.
Первый — постановка трагикомедии по либретто Екатерины II) — справедливости ради, прошел не самым блестящим образом.
 И это было очень обидно, ведь Набережночелнинский театр с его талантливейшей труппой и образцовой культурой работы с куклой, появляясь в афише, всегда сулит многие зрительские радости. Тем не менее, действие на большом овальном столе (зрителю — буквально рукой подать), планшетные куколки с характерными «рублеными» физиономиями (напоминают легендарный стиль Марии Артюховой), архаичные речевые обороты литературного первоисточника — все это было очень интересно наблюдать. Думается, что у этого премьерного спектакля есть две проблемы (вполне решаемые): частота проката (очевидно, что показываясь только на фестивальном выезде такой непростой материал не выживет) и градус исполнительской иронии (он явно нуждается в повышении, этого требует и материал и затронутая им проблема юношеского инфантилизма, столь актуальная ныне).
«Мустай Карим...» - кукольный «байопик», посвященный классику башкирской литературы, чей столетний юбилей отмечался совсем недавно. Для меня встреча с этим спектаклем была вдвойне радостной: во-первых, убедила в том, что уфимский кукольный театр творчески развивается; во-вторых, реализовать биографическую историю им несомненно удалось. Учитывая все спорные моменты (многие из которых я искренне считаю художественно удачными), приз «Новация фестиваля» абсолютно заслужен — и смелостью замысла, и тщательностью реализации. Материал ведь сложнейший: факты и события новейшей истории, жизненные перипетии поэта (а также героя Великой Отечественной и общественного деятеля), еще недавно ходившего по земле рядом с нами... Думается, что авторам спектакля удалось приблизиться к точному балансу поэтического и документального, образного и фактического — через обращение к наивному искусству, к народной сказительской традиции.
 Несомненное достижение — работа хореографа Светланы Аюповой (которая мне давно знакома как руководитель и создатель театра-студии «Альтер-Эго»). Без продуманной пластической партитуры не смогли бы так органично сыграть персонажи в гипер-реалистичных портретных масках... В общем, «Мустай Карим...» из тех спектаклей, о которых хотелось бы написать подробно, тем более, что он явно продолжает ту эпическую линию, которая появилась в уфимском театре несколько лет назад с масштабным полотном «Урал-Батыр». Тем более, что может быть намечается и новый кукольный тренд, пока еще только намечается, но уже имеет ряд удач: и набережночелнинский «Сак-Сок» (о судьбе Габдуллы Тукая), и куда менее известные петербургские, очень камерные «Биба. Про Сашу Блока» и «Сказки Шаляпина» (театр «Без занавеса»). Потенциал развития здесь явно имеется, но и потенциал к провалу подобного материала солидный (ибо кукольный док-театр может показать и вершины самобытности, и бездны банальности).
А еще в Казани были замечательные итальянские «Марионетки де Филиппо» -
классические кукольники, которые сами делают своих марионеток, сами сочиняют для них изящные номера, сами исполняют их артистично и мастерски. И огромное удовольствие доставил Мэкки-Нож, исполнявший степ на пару с ведущей его очаровательной актрисой (сначала под свою знаменитую песенку, а потом и без музыки, выстукивая деревянными ботинками правильный ритм). Им детское жюри присудило свой приз, и я с детским жюри абсолютно согласна.
И белорусский театр «Лялька» из Витебска очень обаятельную рассказал «Сказку про сказки» (Михаил Климчук — Софья Шахновская), с очень симпатичными куклами и уморительными сюжетами про мадагаскарского таракана, девочку Люду, людей-птиц и людей-рыб, «добрых» и «дрянных» ангелов...
Разумеется, тут не обо всем. А только о том, про что смолчать нет никакой возможности!
А еще в театре «Экият» формируется собственный музей театральных кукол! Еще только формируется, но любопытные экспонаты и креативный музейщик Константин Карпеев уже есть.





Третий «Гефест» (Московский театр кукол, 25-31 октября)

Из Казани я ринулась на «Гефест», в Московский театр кукол (успела поймать лишь двухдневный «хвостик» фестиваля).
 На этот  раз программа была посвящена памяти томского кудесника Владимира Захарова. И поэтому в фойе с утра до вечера слышались бойкие голоса его кукол-роботов: дедуля в тюбетейке декламировал Хармса, фотограф призывал сделать позитивную физиономию, бабушка со спицами — о своем, человек-попугай — о своем... И у всех — знакомые черты их создателя, ушедшего так внезапно и трагично. Но безусловно оставившего частицу себя с нами, в этих круглоглазых, забавных, живущих теперь своей самостоятельной жизнью куклах.
А я прямо с самолета успела к рассказу про старинных танцующих кукол — это театр «Бродячий вертеп» показывал свои механические диковинки и рассказывал про реконструкторские опыты. Кое-что из этого арсенала я видела, благодаря фестивалю КукАрт.
Но бесспорной «бомбой» в этот раз стала реконструкция самой знаменитой среди кукольников средневековой картинки — знаете, какой? Конечно, знаете: два рыцаря на веревочках из трактата Геррады Ландсбергской. Возможно, где-то в кукольном мире и существовали прецеденты подобной реконструкции, но мне они неизвестны. Так что зрелище воспринималось поистине мощно! Искренне сочувствую всем, кто не видел ;-)
Впрочем, мне тоже можно посочувствовать, ибо застала я только «хвостик» фестиваля. Но жаловаться не буду — потому что впечатления были высшего качества.
Посмотрела спектакль «Битва за огонь» испанской компании Arawake.
 И это было здорово: театр теней, графопроектор, видеоарт, философско-фантастический сюжет + живая музыка (этакий медитативный фолк, переходящий в «космическое» звучание и обратно). Примечательно, что авторы и исполнители — вообще не артисты, а компания — вовсе не театральная, а айтишная. Но если энтузиасты-технари таки имеют, что сказать со сцены, то высокие технологии им в помощь, а зрителю в удовольствие.
Еще одни такой энтузиаст — господин Ямазаки Цуеши из Японии, в прошлом инженер компании Тойота. Однажды он поддался очарованию заводной куколки, подающей чай. И лиха беда начало — теперь мастерит механических самураев, каллиграфов и других персонажей по образцам эпохи Эдо (XVII в.).
В Японии их называют «каракури», причем обязательным условием является изготовление таких автоматов (в том числе и механической части) исключительно из натурального дерева определенных пород и без единого гвоздя. Ой, как это красиво! Каллиграф умеет рисовать три (!!!) иероглифа: «долголетие», «сосна» и «слива». Окунает кисточку в тушь, аккуратненько проводит ей по бортику чернильницы... Ну да. Все мы видели немецкого «шрифтштеллера» etc. Но магия все равно работает, хоть в сто первый раз смотри. Тем более, когда на сцене трое настоящих церемонно-неторопливых японцев в настоящих японских нарядах церемонно-неторопливо заводят этих прекрасных куколок и кланяются на аплодисменты...
Ну и на десерт получилось посмотреть «сказку с закрытыми глазами» из репертуара хозяев фестиваля. Было опять-таки медитативно и очень лирично. 
Я, конечно же, немножко подглядывала из профессионального любопытства ;-) Действительно, «Ежика в тумане (режиссер Наталия Пахомова) можно смотреть (там есть вполне определенный мизансценический рисунок, есть куклы, есть пластическая партитура). Но лучше все-таки слушать и ощущать: сопение медвежонка, свист птиц,  шум ветра, капли дождя, печально-трогательные диалоги... И наверняка восприятие будет довольно серьезно разниться, в зависимости от зрительского места. В общем, удовольствие получилось, да еще и осталась некоторая интрига.
Отдельное спасибо — за предоставленную мне честь поучаствовать в программе с рассказом про Музей оловянного солдатика. 
Волею странной театроведческой судьбы я уже полгода имею некоторое отношение к этому музею-театру, лауреату Премии правительства Санкт-Петербурга. И поделиться с кукольными людьми своими впечатлениями-соображениями, как эмоциональными, так и концептуальными, хотелось ужасно! Борис Голдовский отнесся к моему предложению со всей серьезностью энциклопедиста, а слушатели оказались внимательными и любопытными... Все состоялось, мечты сбываются. Надеюсь, что и сам бог-покровитель Гефест остался доволен — и еще не раз соберет своих адептов в МТК.
По-моему, это очень продуктивная «долгоиграющая» идея: объединить в программе и театры, и около-театральные феномены (до которых мы не всегда успеваем добраться, а жаль). Потенциал открывается огромный, и любопытство к его возможному раскрытию только возрастает.




Первое «Зазеркалье» (Барнаул, Алтайский государственный театр кукол «Сказка», 8-12 ноября)

То, что в очень театральном городе Барнауле до этого ноября не было своего кукольного фестиваля я смогла осознать только оказавшись в тамошнем жюри. Впервые в Барнауле на первом фестивале театров кукол Сибири, который назвали «Зазеркалье» и снабдили соответствующим антуражем (перед каждым спектаклем выходил герольд, в официальных ситуациях — целая компания кэролловских персонажей, etc). Но никто в этом «зазеркалье» не потерялся, хотя вердикты выносить было как всегда непросто. Не думаю, что упомянуть о самом душевном приеме, традиционном для «кукольных сборищ» разнообразного уровня и формата, будет лишним. Ведь атмосфера, в которой приходится смотреть и обсуждать, - дело рук хозяев, и дело непростое. Хотя каждая новая встреча с коллегами чаще всего радует сама по себе, невзирая на все возможные дальнейшие творческие баталии и нюансы, не так ли?

И если долго не пересекались фестивальные пути дорожки (как с Владимиром Спешковым), и если расстались совсем недавно (с В.Л. Шрайманом и О. Л. Глазуновой).
Поэтому — спасибо барнаульскому театру «Сказка» и его директору Надежде Васильевой! За впечатления и заботу, за креатив и уют, за культурную программу и прекрасную компанию коллег, за погоду (успели захватить и прохладного осеннего солнца, и великолепный пушистый снег выпал в последний день).
Замечательно, что в программе оказался не один и не два повода для «чистой театральной радости», позволявшей зрительским эмоциям возобладать над профессиональным долгом (на время просмотра, разумеется). Все-таки от спектакля ждешь именно такого общения, обращения к тебе напрямую, а не потому, что ты можешь дать какую-то оценку... Очень здорово, когда спектакль являет высокий профессионализм и владение актуальными приемами (или это предполагается априори?)). Но если они не имеют живого адресата, чье со-переживание должно стать со-авторской частью спектакля, то смотреть бывает очень тоскливо. И как же хорошо, когда форма транслирует эмоциональное содержание, когда чувства облечены в ритм и пластику, когда язык самобытен без самоцели, а техника исполнения на уровне философского высказывания!
Это о критериях. А теперь — о главном, о спектаклях.
С искренним любопытством посмотрела военно-цирковое представление «Бах-бах-бах» Ханты—Мансийского театра кукол. Говорят, пьеса Юлии Поспеловой нынче в тренде, но мне встретилась впервые. Кажется, режиссер Елена Евстропова и художник Лилия Жамалетдинова выбрали очень правильную меру условности и колорит для рассказа о судьбе циркового пса Вити, хозяин которого ушел на фронт Великой Отечественной.
 Условный абрис-остов, едва напоминающий про купол цирка; большеглазые, чуть шаржированные герои-куклы, которых водят в открытую; черно-белые рисованные «фотографии»; целые составы вагончиков-теплушек, везущих на фронт и обратно; маленький чемоданчик с цирковым реквизитом, который Витя таскает по фронтовым дорогам. Люди (даже любимый хозяин) появляются фрагментарно: лица, руки, сапоги, валенки... Они огромны, звери — малы, бесприютны и беззащитны в своем непонимании людских мотиваций и мировых катастроф. Главное, как мне кажется, что авторам удалось избежать и «замазывания» трагической остроты сюжета и педалирования трагизма. Из зрителя не давят слезу, но и не дают ему забыть, о каких событиях идет речь. Сразу отметем все историко-бытовые несуразности пьесы — это по сути сказка, она не обязана быть ни правдоподобной, ни даже каузально логичной.
 Но своя логика у сказки все же есть. Здесь не может быть «группы лиц без центра», здесь не очень к месту полутона и «открытые» финалы. Тем более, если взята условно-ассоциативная, чуть ли не гротескная форма — она просит и полностью сказочного финала, почти феерии (например, чтобы Витя с вновь обретенным хозяином дошли до Берлина и расписались на рейхстаге под гром салюта). Если уж не выбрали из двух предложенных драматургом вариантов печальный — то идите до полного хэппи-энда! Но в любом случае кукольные роли были хороши (и актерский ансамбль отмечен как лучший в результате), визуальная форма выразительна, действие ритмично, сюжет внятен. Отдельно замечательна — музыка Глеба Успенского и вообще звуковая партитура (мотивы цирковых маршей и эстрадных шлягеров, шумы железнодорожные, цирковые, боевые). И — алле! - приз зрительских симпатий достался псу Вите сотоварищи.
«Игра» театра «Скоморох» из Томска — внезапное обращение театра, имеющего особенно великолепно сыгранный ансамбль кукловодов, к преимущественно «живому плану» в прочтении хрестоматийного сюжета Достоевского. Сложное впечатление.
Два акта, два этажа, много планов действия (роли драматические, эпизоды в планшетных куклах и петрущках, пластический образ карточной игры: персонифицированная Рулетка танцует, руки актеров разыгрывают почти body perkussion, русский текст и французско-язычные фрагменты). В сюжет о писателе «завернут» сюжет его произведения, отразившего перипетии страстей и творчества... Сложную конструкцию соорудил режиссер и художник Сергей Иванников. Сложная площадка (намного больше «родной» для спектакля сцены, где зритель оказывается намного ближе к происходящему в Рулетенбурге). Думается, мы опять увидели только общий рисунок — и по нему очень трудно воспринять объективно и мысль режиссера, и работу артистов (а хотелось бы). Тем не менее, Бабуленька в полноценном драматическом исполнении Марины Дюсьметовой была без натяжки прекрасна (остра и элегантна в своем самодурстве и в своем безумии). И художник по свету получил честно завоеванную номинацию. И нельзя не признать, что опыт освоения такого материала для театра безусловно ценен.
Не прошло и трех минут после начала спектакля «Гуси-лебеди» Нижневартовского театра юного зрителя, как я закрыла блокнот и предалась абсолютно безответственному зрительскому удовольствию. 
Думаю, вполне простительному (и даже коллективному, и коллеги были грешны, сама видела). Режиссер Сергей Усков и художник Лилия Жамалетдинова (здесь совсем другая, абсолютно неузнаваемая после «Бах-бах-бах», сотворившая на этот раз что-то вроде фолк-комикса в лучших «детгизовских» очертаниях и красках) сотворили классический спектакль на ширме в жанре «душевная сказка». Оказалось — действительно душевная, добродушно ироничная, яркая (извините, иначе не скажешь), без сучка и задоринки. Про нее хочется сказать: «сейчас так уже не умеют» и порадоваться, что умеют, да еще как! Все классические трюки классического спектакля (игра масштабами, погони, превращения) здесь не просто умеют, а умеют весело и чисто, одновременно иронизируя над их «классичностью» и любуясь их красотой. 
Сюжет русской сказки вроде бы перенесен в современные реалии (и Баба-Яга там как из известной телепередачи, и гуси у нее - заправские 007, в очках и тренчах), но сохраняет этакую южно-славянскую органику, явленную и в речи, и в темпераменте, и в облике кукольных героев.Избежав натужного драматизирования, здесь представили полноценные характеры, обозначенные несколькими яркими речевыми и пластическими штрихами — но при этом живые, достоверные, узнаваемые. Родители, собачка Бобик, Аленка, Ваня, Гуси, Печка, Речка, Баба-Яга — каждый чем-нибудь запоминается (визжащий карапуз Ваня, гоняющийся за Бобиком, успевающим на бегу еще и миску свою опорожнить - аааааа)))) Аленка, убегающая от братца к подружкам, произносит: "Можешь взять мой мячик" - эта императорски-милостивая интонация, ааааа))). Роль Аленки (которая из безответственной девочки по ходу сказки убедительно и задорно превращается в ответственную) стала лауреатской для Варвары Шмелевой, а Сергей Усков получил «лучшую работу режиссера» (а ведь такое нынче не так уж часто случается с «детскими» постановками).
И, наконец - очередная встреча с творчеством Светланы Леонтьевны Дорожко, поставившей в барнаульском кукольном «Недоросля»! Супрематический Фонвизин хорош. На удивление органично сплелись на сцене просвещенческое и авангардное усилиями двух Светлан (режиссера Дорожко и художника Рыбиной). На сцене много красного цвета и узнаваемых музыкальных цитат широкого ассортимента (от рок-клубовского до эстрадного). Действуют герои-маски, а кукла-то всего одна: папенька-Простаков, смешная миниатюрная штоковая марионетка, бегающая по столу-кринолину своей авторитарной супруги (она же его и водит). Единственный без маски - Митрофанушка, словно каким-то абсурдным волшебством заброшенный в мир этаких «веселых картинок» или «страну невыученных уроков».
 Решение интригующее, целостное и вполне тщательно продуманное. Пожалуй, есть очевидный проблемный момент — это сложнейшие пластические и ритмические задачи, которые поставлены актерскому ансамблю. Ансамбль справляется, но пока что (а к моменту фестивального показа прошла лишь пара месяцев с момента премьеры) справляется с видимыми усилиями. Исполнительский лоск еще не появился, и его (тем более при такой серьезной заявке на ультра-ярко-авангардную форму) очень не хватает. Очень хочется, чтобы «Недоросль» все-таки дорос до максимально возможного ритмического совершенства (не взирая на уже обретенный, и в большой мере заслуженный Гран-при фестиваля). Думается, если будет у режиссера еще возможность присмотреть за своим детищем, то есть все шансы.
«Открытие фестиваля» — новосибирская «Королева красоты» (режиссер Эльмира Куриленко, художник Анна Гуляева) получила эту номинацию стопроцентно заслуженно. Пусть подскажут, если я ошибаюсь: МакДонаха в куклах ведь не ставили? Справедливости ради, в Барнауле этот спектакль в некоторых нюансах прошел не самым блестящим образом (сказались особенности площадки и некоторые перипетии в жизни актерского ансамбля).
Что не отменяет ни достоинств режиссерского решения, ни внимательного отношения артистов к персонажам, ни тщательной выстроенности кукольных ролей. МакДонах — автор удивительный и сложный, требующий и бесстрашия, и чувства меры, и высокой техники, и органики, и творческой зрелости, и нестареющего любопытства, и т.д, и т.п.. У него слишком много условий для сценической удачи, и очень сложно выполнить их все или хотя бы большинство. Я думаю, что новосибирцы максимально близки к этому длинному списку. Прекрасны и трогательны уродцы-куклы, колорит выверен, ансамбль в достаточной мере сыгран — есть некоторые интонационные тонкости, которые могут сыграться (а могут и не сыграться) в каждом из спектаклей. Отчасти непредсказуемые. Но завтра на «Рождественском параде» увидеть эту «Королеву красоты» необходимо (если камерный зал Комиссаржевки позволит).
А Барнаулу — еще раз спасибо! В «Зазеркалье» я не пропала... А из «Зазеркалья» сразу оказалась в круговороте некукольных забот и хлопот... Дошли руки написать только сейчас. Но ведь это лучше, чем никогда?
Если кому полный список лауреатов, полная программка, фото спектаклей, etc — то они есть, если погуглить. У меня только о самом-самом «зазеркальном».

Анна Константинова,
2019.

Tags: , , , , ,

Comments[ 0 ]


Отправить комментарий