Home »

"СЛОВО — НЕ ВОРОБЕЙ…" Софья Ракитская о спектакле театра Karlsson Haus "Про честное слово".

Давным-давно в Санкт-Петербурге на Васильевском острове жил-был мальчик. Не важно, как его звали и сколько ему было лет. Гораздо важнее, что было у него честное слово. Сначала он дал его своему отцу, потом – лучшему другу; и, наконец, самому себе.
Вдохновившись рассказом Чехова «Дома» (1887), волшебной повестью Погорельского «Черная Курица, или Подземные жители» (1829), и «Честным словом» Пантелеева (1941) постановочная группа спектакля приглашает зрителей старше 8 лет в путешествие по времени, в котором вопросы чести, порядочности и верности себе остаются неизменными.
…а «честное слово» — и вовсе сказочно красивая изумрудно-золотая птица, слетающая с Мирового древа. Так начинается действие нового спектакля Анны Ивановой-Брашинской со сценографией Эмиля Капелюша. В маленьком зальчике на Фурштатской гаснет свет, словно в воздухе парит тоненький эллипс-островок с растущей под потолок сухой веткой — ближе к вершине на ней виден обычный скворечник, из которого, наверное, и вылетела та самая сказочная птица-слово. Три артиста в черных костюмах, полугимназических- полувоенных (Анатолий Гущин, Денис Полевиков, Ренат Шавалиев), налюбовавшись сверкающими перьями, принимаются обживать пространство…


Перебирая все приличествующие случаю формулировки («интимная интонация», «доверительный разговор» и т. д.), хочется и отмести, и произнести все их сразу. Или просто сказать: как здорово, что три «мальчиковые» истории адресуют залу трое импозантных молодых артистов-мужчин (что не так уж часто случается на кукольной сцене, но уже становится характерным для репертуара Karlsson Haus). И как хорошо, что у них получается обратиться к зрителям, как к собеседникам, чей отклик рассказчикам искренне важен. И как удивительно, что тему из порицаемого в тренде разряда «прописных истин» авторы и исполнители спектакля смогли прочесть настолько живо, правдиво и целостно.

В пересказе трех сюжетов о мальчиках, живших на Васильевском острове в разные эпохи, вопрос верности слову решается словно «назад иголкой», вольно перемещая нас в хронологии и ставя перед выбором «с нуля». Герой чеховского рассказа, балованный «домашний» Сережа, словно претерпевает мгновенное взросление: он почти играючи дает отцу честное слово, но уже через несколько минут, услышав вполне наивную сказку, осознает, что ценой обещания может стать человеческая жизнь. Романтически эмоциональный Алеша из знаменитой «Черной курицы», будучи старше годами, свою клятву сохранить тайны подземного царства приносит легко и почти столь же легко нарушает. И, наконец, в 1943-м безымянный «маленький человек» Пантелеева дает слово, явно не подумавши, но остается ему верен всерьез, прежде всего — перед собственной совестью.

Материя спектакля многослойна и многозначна: здесь и «живой» текст от лица актеров, и миниатюрный кукольный мирок (куда попадают на равных правах антикварная чернильница, игрушечная кроватка, бутафорская книжечка и т. д.), и вращающийся на оси то ли резной шкаф, то ли «волшебный фонарь» со сказочным садом теней внутри. Все здесь работает на атмосферу сокровенного волшебства, и присутствие артистов как персонажей-рассказчиков даже в подчеркнуто реалистичной фабуле (кстати, мало кто помнит, что жанр «Честного слова» Пантелеевым обозначен как «сказка») не заслоняет происходящего в «кукольном плане». Всех трех мальчишек «играет», путешествуя по эпохам и сюжетам, одна планшетная кукла, переходящая из рук в руки: светлые, чуть растрепанные волосы, удивленная физиономия, короткие брючки, вязаная жилетка, немного танцующая, временами подчеркнуто нетвердая пластика.

Чеховский Сережа — единственный в кукольном мире, чьего отца и гувернера играют «вживую». Кукольный партнер появляется у Алеши (Чернушка в двух лицах, курицы и вельможи подземного царства), сразу несколько — еж, птица и собака — у пантелеевского мальчишки, допоздна оставшегося на своем посту в парке. Особенно ценно, что, несмотря на открытость приемов (будь то смена мест действия, работа с куклой или с бутафорским снегом и опавшими листьями), артисты выглядят равно очарованными тем же «магическим реализмом» действия, который завладевает вниманием зала. Замираешь, когда на твоих глазах открывают вход в подземелье, устанавливают игрушечную лесенку… Когда Сережин папа-прокурор, войдя в «волшебный фонарь» и задернув за собой занавеску, становится хозяином стеклянного дворца в театре теней… Трюк превращения Чернушки из курицы (большеносой, суетливой) в вальяжного подземного жителя (черный и красный бархат придворного одеяния, мерцание бутафорских бриллиантов, фарфорово-белая маска) — и вовсе дорогого стоит.

Нельзя не отметить: в «мужской» по своей сути истории, ставящей очень взрослые вопросы, нет ни одной резкой интонации или жеста (мягок и словно согрет «по-домашнему» свет, деликатно лаконичен звук, весомо негромко произносятся слова) — но зато очень много сказки, очень значима метафора, облекающая весьма суровые смыслы в поистине изящную образную форму. К общечеловеческому символизму выводит финальная сцена: луч света падает на кукольного мальчишку, балансирующего на косо натянутой проволоке, держа в одной руке ту самую птицу-слово. Видно, что каждый шаг дается ему с трудом. Верится, что под его ногами — нешуточная бездна. Но мальчишка идет, и птица не стремится улететь с его ладони.

«Честное слово». Сказочная трилогия по мотивам произведений русских писателей.
Театр Karlsson Haus.
Режиссер Анна Иванова-Брашинская, сценография Эмиля Капелюша, художник по куклам Саша Полякова.
ИСТОЧНИК: ПТЖ
ФОТОГРАФ: АННА ГИЛЁВА
АВТОР: СОФЬЯ РАКИТСКАЯ


Tags: , , , ,

Comments[ 0 ]


Отправить комментарий